Оксана Одесская

Говорят, то, что нас не убивает, делает нас сильнее. На долю Катерины Щербатюк из Василькова выпало столько испытаний, что можно утверждать: она – из породы сверхсильных женщин. В последнем бою с судьбой - за жизнь 15-летней дочери, оказавшей после аварии обездвиженной, Катерина Петровна одержала безоговорочную победу. Ее Юленька, несмотря на зависимость от инвалидной коляски, вышла замуж и родила чудесную дочку Дашу. О том, чего ей, маме и бабушке, это стоило, что помогло выстоять и не сломаться, Катерина Петровна рассказала в откровенной беседе.

После того, как с Юлей произошло несчастье, Катерину Петровну дважды удерживали от самоубийства – находясь в состоянии глубокого отчаяния, она вырвала волосы на голове и пыталась выбросилась с 10 этажа. Спасла сестра, целых два месяца не отходившая от обезумевшей от горя матери больше чем на два шага. Женщину, в который раз оказавшуюся на пороге бездны, постоянно терзал вопрос – за что? Она ведь прожила скромную, тяжелую жизнь, никогда никому не пожелала зла. Жила только ради детей. Почему судьба сначала отняла у нее любимых мужчин, а потом так жестоко пострадал ребенок? Много позже вместе с Юлей она нашла ответ. «Как знать, не случись этого со мной, кем бы я была, - мудро сказала ей дочь. - А так многое поняла и четко осознаю свое место в жизни». Теперь они обе знают не понаслышке: Бог не дает испытаний, которые человек не в силах вынести.

Чаша горя

В тот вечер ничего не предвещало беды, - вспоминает Катерина Петровна. - Юленька готовилась к экзаменам за 8 класс. Часов в 10 вечера сказала: «Что-то у меня помутилось в голове от занятий, выйду-ка я во двор развеяться». И ушла. В 12 ночи помутилось в голове уже у меня – от переживаний. Подскочив от резкого звонка в дверь, я открыла. На пороге стоял человек в белом халате: «Едемте с нами. Надевайте куртку, закрывайте дверь, - командовал он, видя, что я уже невменяемая. Предчувствуя недоброе, я боялась задавать вопросы… Поднявшись в «Скорую» и увидев Юлю – всю в грязи, в сосновых иголках, - начала кричать вголос. «Не кричите, не будоражьте ее»,- попросил врач. Пока мы ехали, Юля несколько раз приходила в себя. Посмотрит, проговорит: «Мама, прости меня» и опять теряет сознание. Оказалось, им с подружками предложил покататься на мотоцикле некий Вася, с которым Юля даже не была знакома. На огромной скорости, в темноте на повороте у горе-мотоциклиста отказали тормоза. Они с Юлей вылетели из седла, мотоцикл полетел на гору щебня, а потом покатился обратно. Парень увернулся и отделался легким испугом, а дочь не успела – и железная громадина упала ей на спину, сломав позвоночник... Позже этот Вася заявил: «Давайте я женюсь на вашей дочери». Я лишилась дара речи от такой наглости. Разве ж мой ребенок – щенок?

Когда этим ДТП занялся следователь, стали приходить Васины мама с братом, плакали, умоляли не подавать в суд, рассказывали о своих скудных материальных возможностях. Мне, воспитывающей двух дочек на одну зарплату почтальона, не нужно было этого объяснять. И в суд подавать я не собиралась – разве ж этим дело поправишь? «Я же от вас, люди добрые, ничего не требую, тут дело в совести», - сказала я им. «По совести» они принесли 3 литра молока, пачку сахара, десяток яиц и яблок. Больше я этих людей не видела.

Первые четыре месяца я и света белого не видела. Юле в Василькове сделали первую операцию, которая, как потом объяснили квалифицированные медики, свела на нет все последующие усилия моего ребенка встать на ноги. Просто убрали осколки и зашили, даже не поставив скрепляющих пластин. И это притом, что рядом, в Киеве, есть специализированная клиника, куда людей везут даже из Якутии! Только когда мой брат положил деньги на стол, нам дали адрес киевской больницы. До сих пор не могу прийти в себя от равнодушия людей в белых халатах. Ведь время – целый месяц – было безвозвратно упущено.

После трагедии я жила как в аду. И если бы не родные – моя старшая дочь Оксана, мама, братья и сестры (нас в семье было шестеро детей) меня бы, наверное, уже не было на этом свете. Пчелки в улике – прозвали нашу семью соседи – так дружно и сплоченно мы жили. Когда –то я, самая старшая, в 15 лет выпорхнувшая из родительского гнезда учиться в столичном педучилище, по очереди помогала младшим стать на ноги. А сейчас они организовали живую цепочку, по которой шла помощь. Сестра, которая жила в Венгрии, передавала поездом дефицитные медикаменты, один брат помогал деньгами, другой передавал из деревни кур, яйца, еще одна сестра в Киеве варила бульоны для Юли, а третья неотступно следила, чтобы я не наложила на себя руки…Мне казалось тогда, что я не выдержу груза горя. Прокручивая свою жизнь назад, я видела там только потери…

…Когда пришли сваты от моего первого мужа, мой отец находился при смерти. Мама прогнала было их, но папа услышал и возразил: «Одно с другим не путай, мать. Жизнь есть жизнь. У нас поросенок растет – что первое случится, то и будет». Папа был очень справедливым и мудрым человеком. В свое время его, моряка-коммуниста, назначили подымать колхоз. Кто-то из недовольных новым укладом поджег колхозное имущество, а виноватым сделали его, председателя. Отца арестовали, два года шло следствие – он поседел, тяжело заболел на нервной почве. После освобождения ни в какой коммунизм уже не верил.

Отец умер, и свадьбу, соблюдая траур, играть было нельзя в течение года. Но родичи мужа настояли, и через 40 дней привезли в дом нотариуса для оформления нашего брака. Не знаю, какую роль тут сыграла мистика, но с моим страстно любимым мужем мы прожили после росписи всего 8 месяцев. Он умер от врожденного порока сердца…После его смерти я очнулась с ощущением земли во рту. Мне было 19, и я была уверена, что никого и никогда не полюблю. И все же это случилось.

…Человек, который стал моим вторым мужем и отцом моих детей, встретился мне через несколько лет. Он был невероятно добр, этим меня и покорил. С разницей в три года родились Оксана и Юля. Но и этому счастью был отмерен короткий срок - 5 лет. Муж разбился на скоростном мотоцикле, на котором ездил на работу из Василькова в Киев. Мое сердце превратилось в камень, хотелось уйти вслед за ним. Удержали дети. Юлечке не было и 2, Оксане исполнилось 5. 25-летняя вдова, я жила ради них, и отныне моим девизом стало «Я не сдамся!». Это, и еще пример мамы, помогали выстоять.

…Помню, однажды приехала к маме в деревню, когда особенно трудно было – хотела, чтобы пожалела. А она: «Вас у меня росло шестеро, и ничего, справились. У людей в голодное время было и по 14 детей, а ты двоих поднять не можешь?» Я возвращалась домой и думала – как же так? А потом поняла – стоило ей меня пожалеть, и я бы расслабилась, а делать этого было ни в коем случае нельзя. Уж мама, великая труженица, в 42 года овдовевшая, это знала точно.

Путь к победе

В Киеве Юле сделали еще две операции – сначала поставили скрепки на потом сняли их. Медики сразу сказали – из-за неграмотного вмешательства васильковских хирургов надежда на то, что она поднимется, ничтожно мала. Но я и сегодня живу этой надеждой. Надеждой и верой в Бога. Есть святое место, куда я вхожу со своим грузом, а выхожу уже без него, полностью восстановившись. Я давно перестала заглядывать в рот врачам, осознав, что рассчитывать надо в первую очередь на Бога и свои усилия.

Никакими словами не описать два первых года Юлиной болезни, когда она не могла подняться с постели. Я жила возле ее неподвижного тельца, переворачивая его каждые полчаса и отслеживая малейшее шевеление дочкиной руки. Юлино терпение оказалось просто стоическим - за 15 лет, какую бы боль она ни испытывала, в моем присутствии ни разу не ойкнула! Никогда не забуду один случай. Я обрабатывала дочке пролежни, резко отрывая отжившую кожу возле раны. И когда все сделала, Юля повернулась ко мне: «Мама, какая ты бессовестная! Ты думаешь, мне не больно!». У меня сразу онемели руки…

А сколько еще всего надо было узнать, сколько освоить, чтобы уметь помочь моей девочке. Ребенок не мог самостоятельно двигаться, нужно было что-то делать, немедленно, – и тут уже было не до сомнений. Зная о свойствах крапивы будоражить нервную систему, налаживать кровоснабжение, я стегала Юлю по всему телу. Первое время не было никакой чувствительности, потом появились точечки, и, наконец, реакция, как у нормального человека. С той же целью колола иголками… «Садистка»,- кричала мне приехавшая помогать мама, не слушая объяснений. «Вы даже не представляете, какую нужную работу сделали для восстановления организма дочки»,- позднее оценили врачи. Но далеко не все эскулапы разделяли мой энтузиазм. Как-то очередной профессор, явившаяся посмотреть Юлю, вынесла вердикт: толку здесь не будет. Как только за ней закрылась дверь, моя мама в панике завыла, повторяя на все лады эту фразу. Я, не сдержавшись, схватила ее, прижав к стенке, и закричала: «Замолчите! И чтобы никогда я этого от вас не слышала. БУДЕТ!».

Физически было тяжело, но психологически еще тяжче. Помню, придут одноклассницы – она развеселится, порадуется, а потом плачет. Потому что они, уходя, бросают: «На дискотеку». Она увидит, как девочки одеты, и просит – мама, купи мне это. Чаще всего ей обувь хотелось…Можете себе представить мое состояние. Я же не могу сказать «Зачем оно тебе» и покупаю - на последние деньги. И кофточки, и обувь. Вешаю рядом с дочкиной кроватью, чтобы оно было перед глазами. Тогда ведь она не могла даже сидеть. Первое время мне удавалось ее успокаивать, внушая – Юленька, ты встанешь через месяц, еще через один. Ну, это происходит не сразу, может, год пройдет…

Через год я была уже стойким бойцом, а вот Юленьку, потерявшую надежду подняться, пришлось спасать от депрессии. Она ведь получила травму в 15 лет - еще не взрослый, но уже не ребенок. Застенчивый, сжавшийся подросток живет в ней до сих пор... Я загружала ее постоянными тренировками, мы один за другим проходили курсы реабилитации. Конечно, многое – лечение, путевки - приходилось выбивать. Думаю, именно благодаря болезни Юли я стала хорошим психологом - чувствую, с каким человеком как себя нужно вести. Захожу в один кабинет и вижу – тут мне надо рыдать, и очень сильно. В другом – достаточно просто сказать, что я одинокий человек, переживший трагедию. А третий чиновник смотрит на тебя и думает – как бы получше использовать…И все же грех жаловаться - хороших людей встречалось очень много. Например, таких, как врач в Василькове, который в холод и слякоть шел к Юлечке, упорно учил сидеть и стоять на ногах, делал ей массаж! В один прекрасный день дочь смогла сидеть – и это было настоящей победой.

Время чудес

И в самый беспросветный, казалось бы, период случались светлые моменты. Старшая дочь, Оксана, познакомилась со своим будущим мужем, когда вечером ехала к Юле в больницу сменить меня – он подвез ее на машине, а тром дожидался у входа. Так начался их роман – они вместе заботились о Юле, а позднее, поженившись, уехали в Польшу, чтобы заработать ей на лечение. Помню, везу Юлю в киевскую больницу, говорю будущему зятю: «Сынок, я уезжаю с одним ребенком, а другой остается на произвол судьбы. Я хочу быть уверенной, что ничего плохого с ним не случится». Володя оказался человеком в высшей степени порядочным и слово свое сдержал. Я ведь своих девочек блюла и себя держала в строгости, чтобы всегда быть для них примером. В нашем районном городишке, где все про всех знают, иного и помыслить нельзя.

В тот счастливый день, когда Оксана привезла малыша из роддома, мне пришлось собрать всю свою волю в кулак. Юля глянула сначала на меня, потом на нее, и я поняла, что за этим последует. После чего вышла, чтобы набраться сил. Когда через секунду я вошла, уже была готова к ответу, хотя в голосве зашумело от напряжения. «Мама, а я смогу родить? Я так хочу ребенка!» – спросила Юля. – «Да, сможешь. Пока я молода, я смогу помочь вынянчить». – Но, говоря утвердительно, я понятия не имела, возможно ли это… Позднее, под предлогом выбивания путевки в санаторий для Юли я специально съездила в Киев проконсультироваться у врачей. Узнав, что может произойти все что угодно – усугубление болезни, выкидыш, я взялась за голову. Ведь это я ее подтолкнула к этой мысли! Кстати, Юля фактически вырастила своего племянника, находясь на коляске, - пока его родители были в Польше, а я на работе. И была для малыша непререкаемым авторитетом.

…Я давно замечала – когда наступают самые тяжелые моменты и кажется, что ты в тупике, вдруг – раз! – и прорезывается выход. Появляется человек, который протягивает руку помощи, открываются новые возможности. Помню, у нас было особенно туго с деньгами, и тут вдруг появляется санаторная путевка в Крым для Юли! Тогда впервые она поехала одна, без меня, и это было хорошим знаком. И хотя дочка до сих пор стеснялась на улице своей коляски, уверяя себя, что все на нее смотрят, зато среди людей с такими же физическими проблемами ей было комфортно. Появились новые знакомства, друзья, общие интересы.

Но главное достижение было впереди. Однажды мне совершенно случайно попала в руки газета для инвалидов – ее раздавали в электричке. Мое внимание привлекла рубрика с письмами о том, как больные выкарабкиваются из своей беды. Я убедила и Юлю написать туда, рассказать о себе. На тот момент она писала стихи, прекрасно рисовала. Раньше, до травмы, даже яблоко не могла изобразить – а после такой художественный талант открылся! Юля написала, из газеты пришел ответ, потом еще и еще. И вдруг в конверте приходит приглашение участвовать в конкурсе «Мисс на коляске», который организовывал в Конча-Заспе замечательный человек Николай Подрезан. Сам инвалид-спинальник, получивший травму в зрелом возрасте, он сумел создать уникальный центр реабилитации для больных. Там совершаются настоящие чудеса – люди, давно поставившие на себе крест, возрождаются, начинают активно жить, работать, обзаводятся семьями!

И все же Юля, не желая выползать из своей скорлупки, очень сопротивлялась идее конкурса. И даже согласившись и приехав в Конча-Заспу, через 3 дня по телефону слезно упрашивала забрать ее оттуда. Дочка боялась ответственности, не хотела ударить лицом в грязь. Мне пришлось применить всю силу материнского убеждения, чтобы уговорить ее рискнуть. И теперь могу с гордостью сказать - мои усилия не пропали даром. Юля вошла в пятерку финалисток конкурса, почувствовав себя Королевой, впитав целительную атмосферу праздника, искреннего восхищения, доброжелательности и любви. Конечно же, значение имела вовсе не внешняя, а внутренняя победа. Считаю, именно благодаря конкурсу и Николаю Подрезану началось Юлино возрождение. В дочке появилась недюжинная сила, она наконец поверила в себя и свою полноценность. И была готова начать жизнь с чистого листа – вздохнув на полную грудь и расправив плечи.

В тот период наши упорные физические тренировки показывали превосходный результат - она по 50 раз могла подымать и подтягивать ногу, хотя вся покрывалась бисеринками пота от напряжения.

Право на счастье

Когда к нам в дом зачастил молодой водитель Николая Подрезана, Алеша, я и не подозревала, чем это может закончиться. Ну, дружат дети, и слава богу. А потом застала их целующимися! Ох, как же меня тогда шарахнуло! Когда Юля была в ванной, я зазвала юношу на разговор. «Сыночек, пойми меня, как мать. Я не хочу, чтобы Юля получила, кроме физической, еще и душевную травму». – «А почему вы так говорите со мной?» – Потому что она привыкнет к тебе. И что думают твои родители об этой дружбе?» - «А в моей семье это уже обсуждается не как дружба». Нельзя сказать, чтобы этот разговор меня успокоил. Но вскоре раздался звонок в дверь – на пороге стояла Алешина мать с тортом: «Мы приехали, чтобы дети наши расписались». Она говорит, я на нее смотрю и кааак стукнусь лбом о дверь, как затрушусь! Думаю, да был бы мой ребенок здоров, разве все это так происходило бы? И тут ко мне подошла эта золотая женщина, Наталья, погладила по голове и нашла нужные слова: «Катерина Петровна, не переживайте, все будет хорошо». И теперь, если мне говорят – Катя, тебе нужно памятник поставить при жизни, я говорю - не мне. Я делала лишь то, что сделала бы каждая мать для своей ребенка. Памятника заслуживает Юлина свекровь - за то, что приняла мою дочь такой, какая она есть, и ни словом и ни жестом не попрекнула, ведь они живут у нее. И воспитала такого замечательного сына. Они любят друг друга – а что может быть важнее? Только дети.

…Когда Юленька забеременела, пришлось снова бороться с обстоятельствами – за ее выбор, за право быть счастливой. Участковая гинеколог, к которому она пришла на прием, молча полчаса ввинчивала ее в пол. «Не поняла, почему вы здесь». – «На осмотр». – «Кто вам разрешил? Инвалидам это запрещено юридически». И сколько бы она ни приезжала, отказывала в приеме! Так продолжалось несколько месяцев. Сваха, щадя, скрыла этот факт от меня. Но когда я об этом все же узнала, у меня все поплыло перед глазами.

Собрав нервы в комок, я наведалась к заведующему клиники. Оказалось, этот, с позволения сказать, врач, который унизил мою девочку, чья-то протеже, которая уже всех замучила, и пациентов, и начальство, а уволить ее нет никакой возможности… Конечно, я вошла в кабинет этой бесчеловечной женщины и высказала все, что о ней думаю. Заведующая стояла под дверью и, когда я вышла, горячо поблагодарила…Не раз еще приходилось подставлять руки, просить, выбивать. Зато когда все перипетии были позади и на свет благополучно появилась Даринка, это был такой допинг! Ведь, казалось бы, только вчера я была на своем почтовом отделении начальником отдела, отстаивала свой район на курсах повышения квалификации, чего-то стоила как работник. Но в 50 лет подпала под сокращение штатов, и одним источником энтузиазма стало меньше. Утешала себя тем, что времени на внуков - больше…

Мы с Даринкой подружки не-разлей-вода, я учу ее преодолевать трудности, быть самостоятельной, помогать близким. Жизнь – такая сложная и непредсказуемая вещь. Она не должна в ней растеряться.

Своим девочками я, не стесняюсь, говорю – плохо быть одной. Иногда бывает, перехватывает горло от одиночества – и тогда я еду к маме, к дочкам и внукам или на дачу… Откровенно говоря, я бы не отказалась еще раз попытаться создать семью. Хотелось бы встретить человека доброй души со сходными взглядами на жизнь.

Поначалу, когда дочки были маленькие, я не ставила цели выйти замуж – боялась, не дай бог, отчим их обидит. Думала – вот поставлю их на ноги, а о себе подумаю потом…Девчонки подросли, и однажды я решилась. Меня познакомили с хорошим человеком, инженером, он понравился и мне, и моей маме. И ровно через неделю, когда мы собирались отметить встречу, разбивается Юля… Этот мужчина приходил, пытался мне помочь, но я резко пресекла общение – мне было не до него. Возможно, если бы мы успели сблизиться, все сложилось бы иначе. Но не судилось…Знаю, что он, к сожалению, так и не женился, а впоследствии спился и умер.

Был еще случай, когда мне признался в любви Юленькин врач – мы с ней лежали в больнице, которой он заведовал. Оказывается, я настолько ему понравилась, что он ревновал меня к посетителям, особенно мужчинам. Навестить Юлю приходили мои братья и зятья, а он в каждом из них видел моего ухажера и кричал: «Это вам что, проходная?» Между тем его покровительство и забота простиралось настолько, что он предоставил нам отдельную палату. Объяснение произошло, когда я пришла за выпиской-эпикризом – через полтора года: «Я с первого взгляда влюбился в вас, и мне захотелось хоть чем –то помочь»,- все больше удивляясь, услышала я. Он рассчитывал, что я смогу ответить на его чувства. Возможно, это бы произошло: я легко влюбляюсь в людей, особенно когда сталкиваюсь с благородством и милосердием. Но этот человек был женат, а для меня несвободные мужчины – строжайшее табу.

…Я все еще вызываю интерес у противоположного пола, ко мне, бывает, сватаются. Но свою половинку еще не встретила. Тем не менее, могу с уверенностью назвать себя счастливым человеком. Я выстрадала свое право на счастье. У меня замечательные дочки, прекрасные зятья, самые лучшие в мире внуки, сильная мама, которая ведет активный образ жизни, дружные братья и сестры, верные друзья. И после всех испытаний я знаю точно: наша жизнь – отнюдь не напрасный дар.

"Зимняя вишня", 2006

Оксана Одесская

http://www.hw.net.ua